Стоит сказать, что пост ГАИ был обитаем. Жителем поста, который скорее напоминал привокзальную палатку, был довольно тучный милиционер, вооружённый АК-47. Одет он был по полной форме, т.е. в кителе, фуражке. Пот с него катился градом, скудная тень от козырька «палатки» не спасала. Зной стоял неимоверный. Чудак гаец сидел на низенькой табуретке, положив на колени автомат, и отрешенно смотрел на дорогу. Общение его с проезжавшими водителями выглядело очень просто. Жестом руки он спрашивал, что везёт водитель. Водитель же либо останавливался для «разговора», либо отрицательно махал в ответ, что означало: пустой. Получал благословительный жест – проезжай, тарахтел дальше. При этом нормативное количество пассажиров в кабине, скорость не имели никакого значения. Всё основывалось на доверии, видно было, что язык жестов аборигенами был доведён до совершенства. К нам гаец не проявлял ни малейшего интереса.
Вот так мы коротали время в ожидании колонны, которой всё не было. А в сторону фронта двигалась техника: БМП, БТРы (один был почему-то окрашен в бело-синий цвет), ЗиЛы и КамАЗы, в кузовах и на броне которых сидели бойцы, громко смеялись, что-то говорили, почти кричали, пели песни. С лёгким презрением смотрели в нашу сторону. Было такое впечатление, что они ехали на лёгкие учения, так, пострелять, развлечься, не понимая, что их ожидает…
День восьмой.
Следующий день не принёс никаких изменений. На телефонные звонки в штаб округа нам постоянно отвечали: «Ждите! Колонна формируется». Время тянулось медленно, чувство тревоги постепенно уходило. С момента пересечения российско-грузинской границы я перестал бриться, сказал, что побреюсь по приезде в Россию. Щетина отросла уже приличная, и я сам стал похож на тех «братьев», которые нас в Зугдидском лесу встречали. Решили мы с родственниками проехать на рынок в Кутаиси. Рынок как рынок, таких по стране было не меряно. На одном ряду продают фрукты, овощи, зелень, буквально рядом – шмотки. Цены по сравнению с Россией были более чем гуманные. Мы слегка прибарахлились (футболки, кроссовки, ещё что-то по мелочи). Во время шопинга со мной конфуз произошёл. Спрашиваю у уже довольно пожилого продавца-грузина цену на товар, а он лопочет мне что-то по-своему. Чуть не заскандалили. Я думал, что он не хочет мне товар продавать. На нас уже посматривать начали, а Юрка мой ржёт, как конь. «Ты чего ржёшь?» - спрашиваю, а он сквозь смех: «Так он тебя за своего принял и торгуется с тобой!!!» И продолжает смеяться. А когда Юрка на чистом грузинском, да ещё с местным диалектом, обратился к продавцу, настала моя очередь смеяться. Грузин так и не понял, кто из нас кто.
По возвращении в гарнизон узнали о ЧП. У офицера, который также в этот день ездил в Кутаиси, отобрали машину. Вернее он вышел в магазин, а когда вернулся, водитель только плечами пожимал. Говорит, что подошли трое с оружием, выставили из УАЗика, сказали, что на нужды фронта. Загрузились и были таковы. Потом этот офицер в сердцах говорил, что если знал бы, то сам продал, хоть что-то перепало бы. Вот как передать то чувство поганое, бессилия что ли? Чувство, что о тебя вытирают ноги, а ты сделать ничего не можешь. На моих глазах тихо, бесславно погибала Советская Армия, всеми униженная…
День девятый.
С утра звонок в Штаб. Стандартный ответ. Выезд на позицию, к посту ГАИ. Уже кивком головы здороваться стали с гайцем, а он так без смены и нёс службу. Единственное изменение - возле поста появился полуприцеп трёхосный. Что в нём было, мы ещё не знали. Уже пересказаны были все анекдоты, весёлые и не очень истории, когда со стороны Сенак послышался шум приближающейся военной техники. На трале везли БМП, тот самый, бело - голубой. Из люков и автоматных бойниц тянулись следы копоти. А в борту зияла пробоина величиной с футбольный мяч. Я сразу вспомнил тех парней, восседавших на броне и орущих бодрые песни. Кто из них жив остался, только Богу известно. Овдовели жёны, осиротели дети, матери потеряли сыновей. Мы надолго замолчали.
Через какое-то время со стороны фронта опять движение. Смотрим, летит турецкий «фиат», сцепка с трёхосным тентованым прицепом. По звуку слышно – «тарахтун» пустой. Гаец привычным жестом задал свой немой вопрос водиле, тот что-то там промахал, короче, они друг друга не поняли. Фура уже пролетела пост, гаец вскидывает «калаша» и даёт длиннющую очередь с полрожка поверх машины. У той сразу из-под всех колёс дым пошёл (тормоза). Турок, пригибаясь, на полусогнутых из-за прицепа к гайцу, а тот спрашивает: «Что везёшь?» «Пустой, пустой,» - на ломаном русском залепетал турок. «Езжай,» - бросил гаец пренебрежительно и опять невозмутимо уселся на свою табуретку. А теперь представьте нас, наблюдавших эту сцену. «Фига себе, у него свисток!» - только и проговорил я.
Вечером с родственниками и с Мишей - майором, хозяином вещей до Пятигорска, стали держать совет, как быть. Надо как - то выбираться. Прошу меня простить, я просто упустил сказать в своём повествовании, что в Южной Осетии тоже шла война и перевалы через Кавказский Хребет были закрыты. Рассматривался даже вопрос о выходе из Грузии через Армению - Азербайджан. Нужна машина, вещи бросать особого желания не было.
День десятый.
Утром опять звонок в Штаб, ответ стандартный с небольшим дополнением. В Южную Осетию ввели миротворцев. Открыли Крестовый перевал.
Решение созрело быстро. По коням! Места в машине были уже давно расписаны, как по боевому расчёту, вещи упакованы. Сухпай упакован отдельно, да и плюс мои запасы дальнобойщика в ящике под кузовом. Всё, в путь, с Богом!
Только вывернули из гарнизона на трассу, наш старый знакомый гаец, будто в первый раз нас видел, жестом руки спрашивает: «Чего везёшь?» Торможу, подхожу к нему и первый раз с ним заговориваю. Объясняю ситуацию. Гаец, кажется, всё понимает, но бакшиш приходится отдать (первый) в виде 3-х или 4-х килограммов сахара. Денег было не так много, да и неизвестно, что там впереди. Меня такой факт расстроил. В дальнейшем мои худшие опасения оправдались.
Маршрут мы определили следующий. Кутаиси – Тбилиси – перевал Крестовый – Орджоникидзе. Кажется, в то время городу ещё не вернули его историческое название Владикавказ. Расстояние примерно в 500 вёрст нас не пугало, напротив, после длительного ожидания пришло состояние какой-то лёгкой эйфории от ощущения движения. Машина шла бодро, мотор весело урчал, на счётчике километража было примерно 49 700 км. Я, помню, ещё сказал, что как полтинник разменяем, то я ему в расширитель 50 граммов залью. Лучше бы я промолчал.
Часа через четыре миновали Тбилиси, город остался в стороне. В памяти осталось только скопление домов вдали, в дымке. Их даже толком рассмотреть не удалось. Шли практически без остановок. Юрка расположился на диване в прицепе, брат с женой и Михаил в кабине. Пассажиры уже стали мечтать, как приедем, как отметим. Ох! Нельзя загадывать в дороге, не к добру.
В центральной Грузии ничего не напоминало о войне. Люди и автомобили спешили по своим делам. Не доезжая Тбилиси, ушли влево, на Орджоникидзе (точно, город ещё не был переименован). Через какое-то время по работе движка стал понимать, что начинаем подниматься. Дорога в сторону перевала напомнила мне старую дорогу на Красную Поляну. Большей частью проходила вдоль реки Арагви. Было полное ощущение, что мы находимся в России. Погода стояла изумительная. В меру жарко, солнце, в кабине гуляет тёплый ветер. Как быстро мы забыли, где находимся…
Миновав Душети, это населённый пункт, мы попали в зону конфликта. По правде сказать, особого движения войск до этого как с одной, так и с другой стороны, включая и миротворцев, мы не видели. Дорога тянулась всё время вверх. Лес становился всё реже. Дорога просматривалась далеко. Вижу, где-то метрах в пятиста впереди что-то типа поста. Подъезжаю, присматриваюсь: точно вооруженный пост ГАИ. Сидит гаец (такое впечатление, что у них у всех одни и те же табуретки на постах) и целится в нас из своего АК-47. Кто знает, тот меня поймёт, что собой представляет это страшное стрелковое оружие, пуля которого 7,62мм запросто может прошить КамАЗ от кабины до прицепа. «Откройте двери, - говорю пассажирам. - Кто его знает, что у них на уме». И вспомнился случай с нашим знакомым гайцем в Капитнари. «Что, испугались? - спросил гаец. - Выходите из машины, досмотр!» Страха не было. Тем более, что рядом находились два майора, которые взялись объяснять гайцам кто мы, откуда и куда. Тем временем другие гайцы уже полезли под тент, на мои возмущения они просто повели стволами в сторону (типа отойди, не то…). Мародеры при погонах, по-другому не могу сказать. Вытащили откуда-то полевую офицерскую форму - забрали. Нашли продукты - забрали. Забрали кое-какие вещи из одежды. Рылись, не стесняясь. При этом несколько человек держали нас постоянно на виду. Гадливое чувство все мы испытывали. Справедливости ради отмечу, что никаких высказываний националистического толка мы не слышали. «На нужды фронта», - вспомнилось мне. Ещё пара таких постов, и мы в домашних тапочках домой приедем. Я оказался прав. До подступов к Крестовому продукты, заготовленные в Капитнари, у нас закончились. Понесли потери мы и в плане сохранности некоторых вещей, в основном из одежды. Успокаивала только близость Кавказского хребта, белыми вершинами нависшего над нами.
Мы пошли на штурм Крестового перевала. Вторая пониженная, обороты выше средних. КамАЗ брал «язык» за «языком». «Тёщиными языками» у нас называют поворот в гору или с горы на 180*. Дорога всё время шла вверх с 12% уклоном. Вот уже и смотровая площадка, внизу огромная пропасть, про метры не стану говорить, высотища. Остановись, перекури, нет же - за бугорком дом, Россия. Когда до макушки перевала, а это 2379 метров над морем, оставалось пара поворотов, под кабиной раздался оглушительный звон. «Поршень оборвало», - пронзило меня. Резко вправо, к горе. Глушу машину и под неё. Всё на месте, «кулака» не вижу. Когда шли на подъём, постоянно следил за температурой, всё было в норме, гидромуфта была включена постоянно, вентилятор гудел не переставая. Попробовал запустить двигатель. Запустился легко – «клина» нет, уже лучше, но звон, хоть уши затыкай. Приехали! И вспомнил я, что полтинник разменяли и обещанные 50 граммов в расширитель не залил, а обещал. Обиделся КамАЗ, не мог километров 30 потерпеть.
Вечерело, сели держать совет. И тут из меня всё напряжение последних дней вывалилось. Оторвался я на своих попутчиках. Правда, очень за машину обидно стало. Меня никто не трогал, все понимали, что это нервы. А чем нервы лечат?.. Братан достал откуда-то из-под тента канистру, двадцатку, полную медицинского спирта. Навели по стакану, вскрыли мой ящик, до которого так и не добрались мародеры. Нарезали стратегического запаса, зеленью я запасся, выпили, закусили. Я успокоился. Стали думать.
Сама по себе неисправность - тьфу и растереть. При наличии запчастей в три руки полдня делается. Написал брату список, что надо достать. Договорились, что утром он с попутной машиной поедет в Орджоникидзе и привезёт всё необходимое, а мы пока вытащим повреждённый поршень и гильзу. Головка блока была цела, т.к. вода не пошла, а клапана у КамАЗа до поршня не достают. Ничего страшного, если учесть, где мы находились. Ещё перекусили, ещё выпили. Улеглись спать. Каждый со своими вещами. Миша в прицепе, брат с женой в кузове, мы с Юркой в кабине. Ночь в горах - вещь удивительная, а ещё на высоте в два километра. Звёзды, казалось, рукой можно снять с неба. Сон быстро накрыл нас.
День одиннадцатый.
Не хватает мне художественного вкуса, чтобы описать то утро, которое нас встретило. В лучах молодого солнца зелёная трава на лугах стала ещё зеленее, небо голубее, даже бараны в пасущейся неподалеку отаре стали белее. Не верилось, что внизу температура за 30 градусов, а здесь, как в начале мая. Умылся в ручье - сон как рукой сняло. Зажёг газовую плитку, вскипятил чайник. Народ начал выгребать из своих «квартир». Позавтракали, ещё раз, прямо как на производственной пятиминутке перед сменой, уточнили план мероприятий. Брат переоделся в военную форму, что сразу придало ему солидности. Как раз в гору поднимался какой-то бензовоз, проголосовали, переговорили с водилой – осетином, и брат уехал.
Я стал доставать весь инструмент, что имелся в наличии, благо, его было более чем достаточно. Сказалась моя запасливость и предусмотрительность. Часто бывая в командировках на автозаводах от Набережных Челнов до Ульяновска и Нижнего, я везде старался пополнить свой подвижной слесарный запас. По тем временам такая предусмотрительность была крайне необходима. Машина, уходя в рейс, должна быть полностью автономна. Вот и пригодилось. В наличии у нас было практически два с небольшим комплекта инструментов, включая и спецключи. Я потом шутил, что только тисков и не хватает. Распределили обязанности. Как самому неопытному слесарю-автомеханнику Михаилу поручил снимать один конец поперечной тяги и откручивать поддон. Проблема возникла с сохранностью моторного масла. Решили его не сливать, оставить поддон на паре - тройке болтов и потом аккуратно снять. Мы с Юркой стали снимать головку блока. Жене брата я поручил продуктовый ящик. Толку, правда, было из этого мало, поскольку женщина только на настоящей кухне королева. Ну не приспособлена она была для сурового шоферского быта, да и особо некогда было обедать. Так, лёгкие перекусы с чаем и кофе. Только руки от мазута о траву вытирали, времени было мало. Работа спорилась. Часа через четыре работы мы уже вынимали поршень, правда, по частям. Почему его оборвало? По сей день не пойму. Даже гильзу не задрало, только слегка головку побило, но она была абсолютно исправна. После этого случая в моём ящике навсегда поселился поршень в комплекте с кольцами. Только где ж его было взять на вершине Крестового перевала? Сотовых телефонов тогда и в помине не было. Как сообщить об этом брату? Обратных бы три часа на сборку и ВСЁ!
Умылись, привели в порядок себя, место вокруг машины и стали ждать. Благо, в том списке, что я написал, было всё необходимое. Ближе к вечеру я затеял готовить ужин. Моя дорожная фишка - это супы. На этот раз в меню был включен гречневый на тушёнке. Картошка, лук, специи, приправы были всегда в наличии, и финиш – это зажарочка на сале, с лучком, а потом варево густо посыпаешь зеленью и оставляешь томиться уже без огня минут на десять. Ждали брата, а его всё не было.
Вместо него подкатила вазовская трёха жёлтого цвета, вся во вмятинах. Вывалили из неё четверо небритых с «калашами». «Вот и вас хрен принес», - подумал я, чувствуя, как волна негодования подкатывала ко мне. Опять молча смотрели, как нас грабят. Скрипели зубами от бессильной злобы. Три взрослых мужика. Даже в морду дать не было возможности. Всё происходило в полной тишине. Так же молча они удалились. День заканчивался. Тревога нарастала. Брата всё не было. Поужинали без него. Женщину устроили в кабине. А сами полезли в кузов.
Вдруг погода стала резко портиться. Задул ветер, пошёл дождь. Если можно было так сказать, что он пошёл. Струи воды били отовсюду: сбоку, сверху, снизу. Ветер качал машину, словно лодку на волнах. Мы перебрались в кабину, благо, заранее набрали в термос чай. Стали успокаивать жену брата, что из-за непогоды он не смог к нам приехать и будет скорее всего утром. Началась гроза. Молнии сверкали где-то слева, гром гремел с такой силой, что казалось, нас просто снесёт звуковой волной. Так близко разгул стихии я ещё не видел. Было на самом деле страшно.
Непогода так же неожиданно стихла, как и началась.
День двенадцатый.
Утро было таким же прекрасным, как и вчера. Вода ручьями сошла вниз. Что делать, мы не знали. Волнение достигло своего предела. Стали обсуждать вариант отправки вперёд Михаила - всё-таки военный. Миша стал собираться. Потом подходит ко мне и протягивает кобуру с ПМ на хранение. «Елки палки! У тебя был с собой ствол. А мы этих подонков терпели!» - озвучил я дурные мысли. И слава Богу, что я не знал об оружии. Пока мы собирались, увидели, как с перевала спускается ЗиЛ. В кабине сидел брат! Нам уже не нужны были запчасти, его увидели живым, и ладно. Когда успокоились, полезли в кузов. Но вместо запчастей увидели «жёсткую сцепку» военного образца на подвижных шарнирах, чтобы можно было складывать.
ЗиЛ ушёл в сторону Грузии, а мы опять стали держать совет. Я снова стал выходить из себя. Как же так? Три часа работы, и мы бы поехали! Что делать? Но что есть, то есть. Открутили бампер, раскинули шланг подкачки, чтобы подключиться к тягачу, вылили масло в кювет, да простят меня «зелёные». А куда его было брать? И стали молить Бога, чтобы послал нам тягача. Молитвы наши были услышаны. В гору шли два ЗиЛа, 131-х бензовоза. Они были пустыми, шли за топливом в Россию. Остановили, стали договариваться. Видно, что водители побаивались спускать гружёный КамАЗ вниз. Договорились, что наши майоры окажут им содействие в проходе через границу. Перецепились. Один зацепил КамАЗ, второй прицеп. Закачали воздух в систему. Поехали вниз.
Через час уже были на входе в тоннель. Россия. Уф! Мы дома. Наши офицеры очень быстро решили все вопросы с переходом. Бензовозчики обязались нас дотащить до Военного училища ОВВКУ, где брат нашёл знакомого в чине полковника и на должности одного из замов. В той части, в которой он взял сцепку, уже решили вопросы с запчастями. Даже пообещали дать курсантов в помощь. Залили нас соляркой до самого дома. Но мы (я, Юрка и Миша) решили завершить ремонт сами. Мой брат как истинный организатор стал заниматься бытовыми вопросами: баня генеральская, ужин. Одно спрашивал, сколько нам нужно времени, чтобы завершить ремонт. Решили его жену на автобусе отправить вперёд до Краснодара. Та, как декабристка, просилась остаться с мужем. Но нам ещё в Пятигорск необходимо было заезжать. Решили не откладывать на завтра. Получили поршневую, прокладки, и через три часа мой КамАЗка весело заурчал. Получил в расширитель фронтовых сто граммов и больше, пока мы были вместе, ни разу меня не подвёл. Проехали мы вместе 350 тысяч километров.
День тринадцатый.
Двинулись мы дальше в обед. Вечером были в Пятигорске, там нас уже ждали. Миша позвонил домой и сообщил о нашем прибытии. Выгрузили нас быстро. Второй раз за сутки мы испытали радушный приём, организм, в те времена ещё не совсем изношенный, особо не сопротивлялся, но нагрузочку почувствовал, тем более завтра последний бросок. Я не по - детски, очень устал и попросился, чтобы меня устроили поспать. Офицеры ещё долго наперебой рассказывали Мишиным родителям и родственникам о наших приключениях.
День четырнадцатый.
Крайний.
Выехали рано. Часов в шесть утра. Машина, словно конь, почуявший родные ясли, неслась домой во всю прыть. Через восемь часов пути мы были в Краснодаре возле ворот дома родителей жены брата. Нас уже встречали. Так же быстро выгрузили, без лишних проволочек. Третий этап радушного гостеприимства я бы уже не выдержал. Тем более, что все свои. Договорились собраться позже. Да и поднадоели, если честно, за эти дни друг другу. Мне осталось всего 56км до дома. Рейс закончен. Кавказ покорён.
Вместо эпилога.
Когда жена читала мои записки про путешествия, она меня спросила, почему я ей не рассказывал так подробно. А я и сам не знаю. Спасибо вам всем, кто прочёл моё сочинение. А я как будто ещё раз прошёл тот маршрут, ещё раз пережил его вместе с моими попутчиками. Было это 19 лет назад, словно вчера. Моего брата нет в живых уже семь лет (он умер от инфаркта в 49), восемь лет как умер Юрка от передоза, судьба Миши мне неизвестна.
Ваш «транзит -181» Владимир.